Таши Мэннокс о созерцательном подходе к творчеству

Таши Мэннокс – один из ведущих мировых мастеров каллиграфии, знаменитый тем, что 20 лет прожил монахом в буддийском храме –полученный им за это время опыт сегодня находит отражение в оригинальной технике и концептуальности его творчества. Работы Мэннокса, сочетающие визуальную эстетику и целостность традиций, регулярно выставляются в Лондоне, Москве, а также Нью-Йорке, где сегодня он представляет свою новую книгу, «Священные письмена – созерцательное путешествие в мир тибетской каллиграфии».

Книга, ставшая плодом совместной работы Таши и фотографа Робина Кайта-Коулса, который специализируется на образах Будды, позволяет лучше понять всю глубину буддистской мудрости, одновременно с этим напоминая о важности сохранения традиций. В честь выхода издания снят небольшой фильм, в котором сам Таши рассказывает о своем созерцательном подходе и демонстрирует новые работы.

Прежде, чем стать буддийским монахом, вы учились на художника в Лондоне. Какое учебное заведение вы выбрали и чем вам запомнилась учеба?

Я изучал изобразительные искусства в колледже Борнвиль – там в воздухе постоянно витал густой аромат шоколада, а после этого закончил бакалавриат с дополнительной программой в университете Ковентри. В тот период в разгаре было движение 2 Tone Ska, и Ковентри снискал славу очень модного места. В начале каждого семестра я оставлял всю стипендию в бутике World's End Вивьен Вествуд, и потому всегда одевался со вкусом, но потом весь год жил впроголодь. Я начал изучать изобразительное искусство, но позднее перешел на факультет текстильного дела и занялся там окраской и печатью тканей, похожих на тибетскую парчу. Именно благодаря им на меня обратил внимание тибетский лама и пригласил поработать над оформлением интерьера первого тибетского буддийского храма, построенного на Западе, на границе Шотландии.

Почему вы решили стать буддийским монахом?

Я впервые задумался об этом еще в 11 лет. Мы с семьей отдыхали во французском департаменте Дордонь и обнаружили там новый тибетский буддийский центр, в котором встретили двух лам. Прекрасные люди, такие открытые, как дети; они все время общались с нами. Я был впечатлительным ребенком, и меня поразила их умиротворенность и простота. Я как раз закончил свою первую учебу, когда Его Святейшество Далай-лама приехал в Соединенное Королевство, и именно его спутники посоветовали мне стать буддийским монахом. Это было поразительно, ведь я никогда никому не рассказывал об этом моем желании. Меня это так тронуло, что в 22 года я принял решение стать монахом.

Расскажите о переходном периоде, как молодой художник из Лондона стал буддийским монахом?

Шаг из студенческой жизни в монастырскую был прекрасным и странным одновременно. Он определенно стал облегчением, потому что я смог забыть обо всем, чего окружающие ждут от меня. Все внешние раздражители отошли на второй план, и я уделял все внимание своей внутренней сущности. Вы можете представить, насколько ошеломительным оказывается для молодого человека отказ от всех традиционных стремлений. Но он позволил мне особо сфокусироваться на творчестве и духовном развитии. Я помню, как рассказывал своему ламе: «мне кажется, будто я не хожу по земле, а парю в воздухе». Он посоветовал мне сконцентрироваться на жизни монаха, и я буквально направил всю свою энергию на изучение и познание богатых и разнообразных ритуалов и традиций тибетского буддизма.

А когда вы начали изучать каллиграфию?

Любому монаху приходилось учить язык, поскольку почти все наставления и молитвы были на тибетском. Будучи художником, я начал переписывать древние тибетские манускрипты – они были такими старыми, что вот-вот грозились рассыпаться в прах. Так я провел много лет, занимаясь сохранением древних текстов, слово за словом переписывая манускрипты. Это позволило мне как следует освоить основы тибетской каллиграфии.

Что в каллиграфии вам нравится больше всего?

Я покинул монастырь в 2000 году и решил сразу же заняться карьерой. Однако у меня не было ни одного типичного места работы, чтобы составить резюме. Если бы на собеседовании меня спросили «чем вы занимались последние 17 лет?», я бы ответил: «учился терпению и доброте». Я решил, что стоит воспользоваться опытом писца и заняться современной живописью. Более подходящего места для начинающего художника, чем Лондон, и придумать нельзя. Я всегда говорил, если вы добились успеха в Лондоне, любой другой город мира покорится вам в два счета. Конечно, первые годы стали непростыми. Я жил очень скромно, арендовал дешевую мастерскую на востоке Лондона и собственными руками формировал для себя нишу в творческих кругах. Но мне удавалось сохранять индивидуальность. Владельцы художественных галерей, знакомые с моими работами в качестве мастера тибетской каллиграфии, очень удивлялись, когда узнавали, что я англичанин. Со временем мне все же удалось занять место в мире тибетской каллиграфии и искусства в целом. Темпы моего карьерного роста значительно ускорились благодаря некоторым удачным знакомствам – среди них Изабелла Блоу, которая предложила мне нарисовать иллюстрации к ее книге о головных уборах Philip Treacy, и приглашения на выставки в музеи каллиграфии в Москве и Шардже.

Расскажите о новой книге, «Священные письмена» - почему она называется «Созерцательное путешествие в мир тибетской каллиграфии»?

Два года назад американское издательство Mandala Earth пригласило меня опубликовать книгу вместе с фотографом Робином Кайтом-Коулсом. Он знаменит тем, что фотографирует статуи Будды по всему Дальнему Востоку. Книга, получившая название «Священные письмена», состоит из буддийских цитат, сопровождающих превосходные фотографии Робина, и призвана вдохновить читателя, дать ему пищу для размышлений. Я провел два года, занимаясь только созданием тех произведений, которые впоследствии попали на страницы книги. Помимо прочего, она показывает всю красоту и разнообразие тибетской письменности и привлекает внимание к тибетскому языку, который входит в список мировых языков под угрозой исчезновения.

Что делает работу мастера каллиграфии по-настоящему великой?

Я считаю, что в первую очередь в высококлассной работе видны укоренившиеся основы рукописных традиций. Иногда, когда я смотрю на работы великих мастеров, я замечаю, насколько ясна, свободна и непредвзята их творческая манера. Мастер каллиграфии творит спокойно и расслабленно, не питает ложных ожиданий, не испытывает страха неудачи. Именно это я называю непредвзятостью. Произведение каллиграфического искусства может стать окном в мир чего-то сверхъестественного и чистого, что с точки зрения буддизма и есть истинная природа разума, заложенная в нас с рождения.

Дало ли вам занятие каллиграфией некий опыт, который можно перенести на повседневную жизнь?

На мой взгляд, всё, что мы делаем каждый день – это опыт, который помогает нам концентрироваться и осознавать происходящее вокруг. Как любое другое действие, которое можно назвать ритуалом, каллиграфия, как вид искусства, требует осознанности в моменте. Это как медитация. Любое наше занятие может быть медитацией, если мы научимся управлять состоянием своего разума.

Источник: i-d.vice.com