Каллиграфия: искусство, умирающее в современном мире

Доктор Джамал Наджа (слева) показывает основы исламской каллиграфии

В кофейне, расположенной на улице Аламуддин вниз от его дома, доктор Джамал Наджа встречается с корреспондентом Робертом Фиском. У него тихое немного озорное лицо, седеющие волосы, и он с огромной осторожностью выкладывает на стол перед собой и собеседником чёрный пакет.

В северном Ливане Триполи — чрезвычайно мусульманский город, и Наджа является доктором наук в области ислама, но в чёрном пакете перед ним лежат его перья и карандаши, ведь он также — каллиграф. «А теперь, Роберт, возьмите эти два карандаша и уроните их на пол», — говорит Наджа. Один из карандашей при ударе звучит низко и гулко. Второй — высоко и хрупко. «Чем выше звук, тем лучше карандаш», — довольно кивает Джавал Наджа.

Каллиграфия — искусство скорее исламское, нежели чем арабское, потому что мусульмане не одобряют образ человека в религиозных работах. В Иране существует, по крайней мере, 200 каллиграфов, но в Бейруте это искусство погибает — Наджа является одним из десятка оставшихся настоящих каллиграфов, однако компьютер медленно уничтожает и этих мастеров.

Наджа берёт связку глянцевой, яркой бумаги, маленькую чернильницу, и его перья и карандаши, оказываясь на поверхности бумаги, «кричат» так, будто бы они живые, громче даже, чем мел на школьной доске.

Наджа копирует суру из Корана, и его перо кричит, скрипит и опять кричит, а написанное им движется вверх и вниз по странице, снизу-вверх, измеряемое в маленьких «алмазах» — пяти, максимум — и их расположении в пределах и ниже консонанс, обозначающих гласные. В прошлом каллиграфия была символом — официальным языком правительства, Османских фирманов (указов и декретов монарха) и авторитетных личностей. Даже чернила применялись особенные, говорят, что они пахли апельсинами.

Наджа называет свою работу «дело чести» — 200 лет назад любой образованный человек хотел бы так писать — это служило не только доказательством власти, но и учёности. Типично, что наши современные ноутбуки сейчас уничтожают многовековое уважение к грамотности прошлого.

Пророк [Мухаммед], и это известный факт, сам не умел писать — его слова были записаны позже, но Наджа добавляет, что «неумение писать не означает отсутствие образования — Пророк был мудр и говорил с каллиграфами».

В те времена, когда они только получали сертификат каллиграфа, практика применения их навыков уже повсеместно исчезала, хотя сам Наджа и выигрывал международные награды в области каллиграфии, и был судьей произведений каллиграфического искусства. Шрифт Дивани, которым он пишет, был изобретён в Османской империи, и, возможно, самая знаменитая вещь, написанная этим шрифтом, и которую всё ещё можно найти на старых фонтанах в Бейруте — это официальная печать Османов.

Наджа — серьёзный человек, ему необходимо таким быть, чтобы так писать, при этом он наслаждается жизнью, будучи профессором в университете в Бейруте. «Конечно же, я молюсь, но я — человек открытый. Я наслаждаюсь всеми странами и цивилизациями. Ислам — это небольшая религия, не фундаментальная. Это смесь и результат интеграции цивилизаций».

Увы, мало что и кто поддерживает каллиграфов Среднего Востока. Сейчас некоторые из них зарабатывают на жизнь (но не Наджа) написанием ресторанных или обеденных меню для президентов. И это выглядит довольно грустным результатом нескольких веков этого искусства.

Но Наджа вновь начинает работу уже над другим листом бумаги, и его перо снова начинает «визжать». Через перо проходит шёлковая лента — вот то, что скрипит — это чернила бегущие по материалу и давление пера на шёлк.

Источники: Belfast Telegraph, The Independent