Монгольская каллиграфия в современном искусстве

Можно констатировать, что в настоящее время монгольская каллиграфия, будучи одной из важнейших форм национального искусства, получила недостаточное распространение. Однако с недавних пор каллиграфия стала постепенно выходить из тени, и всё большее количество художников стало приобщаться и находить себя в этом традиционном виде искусства. Тем не менее самим монголам, а также всем заинтересованным лицам по всему миру ещё только предстоит познакомиться с природой и значимостью монгольской каллиграфии.

К слову, недавно монгольским искусствоведом Х. Лхамсурен была предпринята попытка воссоединить исторические связи между прошлым и настоящим монгольского искусства. Она рассматривает работы Ц. Дорджпалам, в частности «Монгольский язык», как важные образцы живописи, которые смогли пережить социалистический период Монголии. «Монгольский язык» со стихами выдающегося поэта Бямбийна Рэнчина, выполненный в неприукрашенной манере в традиционном стиле, являет собой уникальное воплощение самой природы традиционной монгольской культуры, а богатый выразительный язык, облачённый в формализованную стоическую форму, аккумулирует всю мощь и силу монгольского культурного опыта.

По словам Лхамсурэн, «подобно музыке для ушей, наш язык — мудрость нашей культуры». Однако каллиграфия представляет ценность не только с эстетической точки зрения. Она ценна также и в силу того, что демонстрирует способность художников творить в условиях гнёта политической оппозиции. В своих рассуждениях об этой работе Лхамсурен говорит, что «каллиграфия — истинный пример гибкости духа монголов. Она символизирует естественную красоту нашего традиционного языка». Вместе с тем весьма иронично, что только сейчас каллиграфия начинает обращать на себя внимание и интерес художественных критиков. По мнению Лхамсурен, «каллиграфия отражает важный период в истории Монголии. Сравнивая различные исторические периоды, мы можем утверждать, что нынешняя социальная обстановка более благоприятна для художников, в отличие от социалистического периода».

Краткая история монгольского искусства

В кратком описании всей истории монгольского искусства Ц. Уранчимэг, историк-искусствовед, указывает, что историю искусства Монголии можно разделить на пять (фактически шесть) этапов: Древнее искусство Монголии, от Верхнего Периода Палеолита (40000 — 1200 лет назад), Искусство Империи степей (III в. до н. э. — I в. н. э.), Искусство Монгольской империи (1206 — 1368 гг.), Буддийское искусство Монголии, искусство XIX столетия и искусство XX столетия. Древнее искусство Монголии, первый период, с которого ведут отсчёт развития монгольского искусства, в основном ассоциируется с изобилием наскальных рисунков, найденных по всей стране. Рисунки были вырезаны или нарисованы на камнях, скалах, утёсах. В основном эти рисунки изображали животных и сцены охоты. Однако эти изображения не являются реалистическими. Уранчимэг описывает их как размышления древних людей.

Эти зачаровывающие рисунки выражают видение мира самых ранних людей в монгольской истории. Следующий период, искусство Империи степей, был полностью ознаменован влиянием гуннов, или Сюн Ну, и длился с третьего столетия до нашей эры до первого столетия нашей эры. В эту эпоху животные часто использовались как объекты изображения в художественных работах. Например, превосходно выполненные войлочные ковры часто изображали экспрессивные моменты схваток животных, что свидетельствует о тонком знании поведения этих существ. Последующие империи Сяньби и Жужаней (Жужуань), для сравнения, вообще не оставили никаких следов в плане изобразительного искусства. Но каждое последующее государство вырабатывало свой собственный стиль изобразительного искусства. Обычно работы вырезались на деревянных блоках. Сяньби мастерски обращались с кожей и с деревом. Жужани превосходно владели железом, кожей, керамикой и деревом. Весьма примечателен тот факт, что Сяньби имели оркестр с 80 инструментами и собственный национальный гимн, который исполняли в начале и конце эпических сражений. Также и Сяньби, и Жужани строили храмы для отправления религиозных ритуалов. К середине шестого столетия Тюркская империя заняла прочные позиции в результате победы над Жужанями. Императору впервые дали титул хана, а империю назвали Каганат. Кочевники-тюрки первыми создали фонетическую письменность в пределах этого региона и оставили после себя большое количество памятников. Среди наиболее известных памятников можно упомянуть статуи «каменных мужчин». «Каменные мужчины» олицетворяют тюркских воинов, одетых в длинные одежды, в одной руке держащих чашу с огнём, а в другой — рукоять ножа. В дополнение к «каменным мужчинам» в нескольких областях Монголии можно встретить захоронения тюркских лидеров. В них были найдены статуи, покрытые тюркским письмом, захороненные люди и животные. Эти захоронения были организованы как целые комплексы со зданиями, храмами и многочисленными скульптурами. Однако в 740 г. тюрки потерпели сокрушительное поражение от уйгуров. Уйгуры — это полукочевой народ, который, помимо животноводства, весьма успешно вёл сельскохозяйственные и торговые дела, в частности контролировал прибыльные торговые рынки по легендарному Шёлковому пути. Уйгурские города также были важными культурными центрами. Там были храмы и дворцы, украшенные тщательно проработанными фресками, на которых изображались как сцены из повседневной жизни, так и сцены на буддийскую тематику. Уйгурские картины и фрески сохранились до сих пор и, наряду со скульптурой, живописью и прикладным ремеслом, рассматриваются как шедевры центральноазиатского искусства. Интересно отметить, что уйгуры имели письменность, основанную на алфавите, которую впоследствии переняли монголы в период расцвета Монгольской империи. Сегодня это традиционная монгольская каллиграфия. До сих пор сохранились мемориальные памятники с уйгурским письмом как дань памяти высокоразвитой культуре того периода. Однако Уйгурская империя, как и предшествующие ей империи, тоже пала, не устояв перед натиском киданей в 840 году. Кидани были полукочевым народом, создавшим два типа письменности. Один не был похож ни на одну письменность в Азии, другой имел сходство с китайским письмом. Кидани достигли высот в ряде искусств, включая литературу, архитектуру, музыку и танцы. В эпоху расцвета их могущества были созданы многие пейзажи, портреты и жанровые картины. Также процветали поэзия и путевые дневники. Были созданы многие центры торговли, ремесленного мастерства. Однако во время ослабления киданей, в период между 1115—1118 годами, восстало вассальное племя чжурчжэней и заняло 50 киданьских городов. К 1118 году Киданьская империя пала под атаками чжурчжэней. В 1206 году, по велению судьбы, человек по имени Темуджин объединил все монгольские племена. Впоследствии он был объявлен Чингисханом, Великим Ханом Монголии. В результате его завоевательных походов была образована самая крупная империя в мировой истории. В то время монголы играли важнейшую роль в процессе обмена идеями в области искусства и культуры между Азией и Европой. Чингисхан выбрал столицей Великой монгольской империи город Каракорум. Город построил сын и преемник Чингисхана Угэдэй, с каждой стороны города имелись ворота. Восточные ворота примыкали к хлебному рынку, западные ворота — к рынку с домашним скотом, южные ворота — к рынку, где торговали быками и телегами, и северные ворота — к рынку лошадей. В знаменитом Каракоруме Хан проживал во дворце, названном «Тумэн Амгалан» или «Спокойствие десяти тысяч времён». Он был построен из кирпичей, и в нём было три главных двери с шестьюдесятью четырьмя колоннами. Иногда во дворце одновременно находились тысячи людей; в самом городе можно было встретить буддистские храмы, мечети и церковь. Но, возможно, самыми существенными из дошедших до наших времен художественных работ этого периода являются портреты монгольского хана и его жён. Написанные в тринадцатом столетии, эти портреты иллюстрируют воздействие живописи киданей и предположительно принадлежат перу Хара Хосуна, монгольского художника, который работал в суде. Для сравнения, искусство Средневековья было просто буддийским. Буддизм был привнесён в Монголию через Шёлковый Путь. Однако только в шестнадцатом столетии Алтан Хаан принял в качестве национальной религии Монголии северную ветвь буддизма — ламаизм, когда Алтан Хаан даровал титул Далай-ламы Содномжамсо, самому выдающемуся монаху Тибета. В 1586 году первый ламаистский монастырь был построен на остатках Каракорума. Вплоть до двадцатого столетия монастыри строились в крупных масштабах по всей стране.

Эти храмы были построены как в китайских и тибетских стилях, так и на основе традиционного монгольского гэра (юрты) и шатра (палатки). Средневековый период был временем самого видного художника Монголии — Занабазара. Занабазар, потомок Чингисхана (т. н. «чингисид»), родился в 1635 году. В пятилетнем возрасте был удостоен религиозного звания Ундур Гэгээн. В возрасте 14 лет, во время прохождения учёбы в Тибете, Далай-лама признал его первым Хутукту, или реинкарнацией Богдо Джэбзундамбы. После возвращения в Монголию он начал строить храмы и монастыри, для того чтобы стать первым Хутукту Монголии Богдо Гэгээном. Более всего Занабазар известен своими скульптурами. Работы Занабазара показывают его глубокое знание изобразительных пропорций человеческого тела согласно как тибетской, так и индийской философии. Его статуи поражают зрителей прекрасными пропорциями и симметричностью. Красивое овальное лицо, прямой нос, аккуратный, немного приоткрытый рот и глаза, погружённые в глубокую медитацию, стали классической особенностью изображения божеств в буддийской скульптуре. В XIX столетии центром развития монгольского искусства была Урга, столица Монголии. Как и Хархорум, Урга, сейчас известная как Улан-Батор, стала местом, где встречались самые квалифицированные художники и мастера. В этот период живопись танка была самым распространённым стилем искусства и создавалась различными методами, такими как нагтан, мартан и гартан. Поскольку в то время все художники и образованные люди были монахами, танка являлись средством духовного самовыражения в рамках традиционной буддийской культуры. Для того чтобы начать танка, художник пробуждался на рассвете, очищал своё тело и, читая молитвы, посвящённые конкретному божеству, очищал свою душу. После этого художник делал первые мазки в час удачи и благосостояния. Однако к началу XX столетия буддийские художественные работы Монголии начали становиться всё более и более светскими. Знакомство с европейскими портретами, а также внутренние изменения в самом буддийском сообществе имели далеко идущие результаты. Всё это стало очевидно в художественных работах B. Шарава, монаха, который стал одним из самых влиятельных художников эры. Шарав, по прозвищу Марзан, что буквально означает «забавный», начал играть с разнообразием стилей, что само по себе выходило за рамки принятых условностей. Шарав ныне ассоциируется с жанровой живописью, появлением европейского портретного стиля, графического искусства и эмблем. Часть его работ даже служила визуальной пропагандой коммунистической революции. К 1940-м годам, спустя приблизительно два десятилетия после образования Народной Республики Монголии, советский стиль социалистического реализма стал доминирующим стилем искусства. Живопись социалистических ценностей, изображающая жизнь пастухов и рабочих, стала привилегированным стилем искусства. Любые попытки нарушить принятые устои в искусстве подвергались резким нападкам со стороны правящих кругов. Но к концу 1960-х тлеющие угли недовольства начали разгораться с всё большей интенсивностью. 20 июля 1968 года открылась «Первая выставка молодых живописцев» в выставочном зале Союза монгольских художников. Монгольское правительство немедленно закрыло выставку, заклеймив представленные художественные работы как «искусство капиталистов». Строго наказанными коммунистической партией оказались как участники выставки, так и председатель Союза монгольских художников (СМХ).

Политика и живопись

Обращаясь к социалистическому периоду, Ч. Жамьянсурэн, специалист по монгольскому языку и культуре при Монгольском национальном университете, достаточно неохотно затрагивал тему воздействия марксистской идеологии на монгольское искусство. Однако он подчёркивал, что, хотя монгольская письменность и была официально признанной письменностью во времена основания конституции Народной Республики Монголии, спустя всего два десятилетия господствующей письменностью стала кириллица. Принимая это во внимание, становится понятно, почему сейчас монголы, как Жамьянсурэн, преисполненные гордостью за свой национальный язык и культуру, так болезненно относятся к влиянию недавней истории. Возможно, Жамьянсурэн не хотел называть конкретные персоналии, которые оказали негативное воздействие на политический курс и культуру своего народа, однако он с охотой прокомментировал латентные последствия некорректной образовательной политики, которые продолжают оказывать влияние по сей день. В критическом анализе текущего состояния образования Жамьянсурэн говорит, что «создаётся впечатление, что многие монголы в возрасте между 40 и 60 годами недооценивают национальную традиционную письменность. Вполне возможно, это объясняется тем, что большинство из них не владеет традиционной письменностью. Несомненно, они сталкиваются с затруднениями, поскольку они должны поддерживать своё превосходство над студентами, чтобы поддерживать своё хрупкое эго. Тем не менее монгольские студенты гораздо более успешно осваивают национальную письменность, которая ныне является частью современного образования. Однако этот скромный ренессанс, к сожалению, не раскрыл до конца свой потенциал». В своём критическом анализе национальной политики по языку и культуре Жамьянсурэн пишет, что «немногие студенты занимаются по углублённой программе, которая помогает развивать подлинную глубину понимания своего языка и культуры. Традиционная письменность, язык и литература, несомненно, — лучший преподаватель». «Мне грустно оттого, что на заре нашего демократического движения отдельные члены парламента обещали ввести более широкое использование традиционной письменности только для того, чтобы впоследствии отречься от своих обещаний. Сейчас в монгольском обществе не прекращаются жаркие дебаты по поводу того, что изучение традиционной письменности становится ненужным вследствие влияния процессов глобализации. В связи с этим становится очевидным, что мы должны приложить все усилия, чтобы адаптировать нашу традиционную письменность под требования XXI века и тем самым сохранить нашу традиционную культуру».

О достоинствах древнего изобразительного искусства

Когда Жамьянсурэн говорит о монгольской каллиграфии, сразу становится очевидной его любовь к этому виду изобразительного искусства. В минуту откровения Жамьянсурэн сказал: «Я заворожён каллиграфией. Я рассматриваю её как художественный вклад в научное развитие духовной культуры». «Поскольку каллиграфия — это абстрактное искусство линий и пространства, она позволяет художнику создавать новые творческие изображения в пределах традиционного формата. И лично от себя я могу сказать, что каллиграфия даёт монгольскому художнику возможность преодолеть разрушительное влияние бедности. Она вызывает чувство ностальгии. Она усиливает основу монгольской идентичности. Она навевает образы наших предков. Возможно, нет никакого другого вида изобразительного искусства, который так сильно затрагивал бы человеческие души… Некоторые из моих преподавателей называли монгольскую каллиграфию искусством рая. Каллиграфия — умственный процесс, который даёт ощущение великого счастья и способность к глубокому самосознанию. Вы настолько погружаетесь в творческий процесс, что ваш дух полностью освобождается. Это — окончательная свобода… Монгольская каллиграфия способствует развитию языка, философской мысли и критического мышления. Также занятие каллиграфией известно как средство снятия стресса, обретения душевного равновесия и глубокого расслабления. По моему мнению, в этом — основная сущность нашей кочевой цивилизации».

Новая монгольская каллиграфия

Возможно, одним из наиболее одарённых современных художников-каллиграфов является Д. Баттумур. Две картины из самых последних работ Баттумура «Горы» и «Овоо» являются примерами нового стиля монгольской каллиграфии. Они — свежие иллюстрации природной духовности, свойственной традиционной монгольской культуре в целом. В «Горе» резко выделяется на белом фоне крупный и рельефно выписанный шрифт, до краёв наполненный смысловой нагруженностью. Белый цвет символизирует у Баттумура снег, падающий с неба. Баттумур именовал белизну как снег в небе. Изображение горы, находящейся между снегом и небом, призвано показать гармонию между небом и землёй. В «Овоо» Баттумур ещё раз показывает духовную общность с природой. Овoo — это гора сложенных камней, которую возводят на вершине горы. Люди верят, что им будет способствовать удача и болезни оставят их, если они будут добавлять камни в овоо. Выбрав овоо темой своей художественной работы, Баттумур руководствовался не только тем, что овоо — это символ для удачи. Овоо — это наследие древних традиций, которое до сих пор существует в Монголии.

 

Традиционные изображения

Рассматривая традиционную монгольскую каллиграфию, трудно не соотнести её с рядом проблем, связанных с модернизацией Монголии. Монгольская каллиграфия сама по себе — древняя форма искусства. В результате художники, занимающиеся каллиграфией, неизбежно затрагивают тему соотношения этого традиционного вида искусства с изменениями, которые ныне протекают в обществе. Влияние модернизации на каллиграфию, несомненно, — актуальная тема. Если мы рассматриваем, например, художественные работы Баттумура, мы находим, что изображения в его работе глубоко внедрены в древнюю монгольскую психологию. Вместе с тем все его работы появились внутри современного социального контекста. Этот контраст придаёт арт-объекту глубину, которой зачастую недостает другим видам искусства в настоящее время. В простом и в то же время красноречивом описании источников своего вдохновения Баттумур назвал своими инспирациями природу и семью. Он указал, что для него важно, чтобы его чернила были разведены водой из чистого ручья, а работа шла по мере того, как восходит солнце. Размышляя о влиянии других людей на его искусство, Баттумур выделяет роль своей бабушки. Впервые он познакомился с монгольской каллиграфией, будучи учеником средней школы, и именно бабушка привила ему дисциплинированность, что и позволило впоследствии мастерски овладеть каллиграфией. Также Баттумур упомянул влияние Владислава Смирнова, авторитетного преподавателя по изобразительному искусству в Строгановском институте в Москве, где Баттумур изучал графику.

Уважение к прошлому

Подводя итоги, резонно заключить, что Баттумур представляет новое поколение в монгольском изобразительном искусстве. Как художника его отличают свежесть взгляда и экспрессивность, и в то же самое время зрелость. Он соединяет воедино изображения из прошлого со свежим новым видением, ничем не сдерживаемым, творческим и вдумчивым. В недавней работе, названной просто — «Я», Баттумур смело заявляет свои позиции. Он не связан традиционными канонами. Он занял в монгольском художественном мире собственную нишу, выработав свой стиль интерпретации традиций прошлого. Баттумур говорит: «Когда я создаю свои работы, я чувствую, что управляю своей судьбой. В то же самое время я глубоко связан с нашими культурными традициями. Это — воистину великое чувство. По мере того как я расту как художник, я надеюсь продолжать искать и находить новые способы самовыражения. Как и другие монгольские художники, я просто хочу отдать надлежащую дань уважения моим предкам. Монгольская каллиграфия — очень важный вид искусства. Я считаю её ярким выражением моего родного языка. Разве может быть что-то важнее этого, правда?»

Вернуться к списку